Вторая декада жаркого, дружного апреля. Ослепительно яркий день. Протяжно поскрипывают педали старенького велосипеда, лениво шуршат покрышки. Солнце печёт вполне по-летнему, и серый половик асфальта уходит прямиком в дрожащее прозрачное марево…
По слухам, в лесах появилось множество строчков. Неторопливо кручу я педали, а мимо проплывают весенние поля. Иные из них покрыты пухом озими, другие, дымящиеся тёплым паром, усеяны галдящими толпами птиц. Лесные горизонты подёрнуты прозрачной зелёной дымкой – результат усилий погоды-торопыги, пригнавшей лето в середину весны. В лужицах у обочин отражается чистая небесная синь, осеняющая великий праздник Возрождения и Обновления…
Небольшое поле перепахано с осени, и просёлок ещё не накатан. Приходится спешиться и тащить велосипед поперёк крупных борозд глинистой земли. А в небесах вовсю заливается жаворонок. Будто невидимый глазу бубенчик, рассыпает он звоны в восходящих токах тёплого воздуха.
Через несколько минут прозрачный березняк обступает меня со всех сторон. На прелой листве высыпали, словно пускаясь в пляс, хороводы белых ветрениц. В кронах, среди клейких листочков, начинают пробовать голос зяблики. Сотня-другая шагов по влажной дороге – и большой вырубок, успевший частично затянуться молодой порослью, является взору.
Не знаю, откуда пошло название «строчок». Вылезшие погреться на бровку грибы желтовато-коричневой масти об этом ничего не говорят. Но более всего походят они на ядра очищенного грецкого ореха.
Опускаюсь на колено перед найденным строчком, осторожно касаюсь пальцами его прохладной извилистой поверхности. Первый! А его многочисленные собратья притаились поодаль, заговорщически выглядывая из-за серебристых пней. Я хожу, путаясь в длинных прядях сухой травы и, подобно водящему в игре «прятки», одного за другим нахожу схоронившихся сорванцов…
Оглашая воздух звонким криком, надо мной парит какая-то птица. По характерной манере полёта и пепельному тону оперения безошибочно определяю полевого луня. Но сейчас дела земные для меня важнее небесных, и я, едва удостоив крылатого крикуна взглядом, захожу в малинник. Прутья лежат на земле, как поверженные солдаты на поле битвы, а меж ними – тьма отменных строчков, отличающихся тёмной окраской.
Я увлечённо срезаю гриб за грибом, когда сверху раздаётся пронзительный вопль. Лунь, сложив крылья, камнем пикирует на меня! Не долетев до цели какую-то пару метров, птица круто выходит из пике. Набрав высоту, маленький храбрец вновь устремляется в атаку, заставляя невольно вздрагивать существо, многократно превосходящее его по размерам и силе. Что за чёрт?!!
Загадка разрешается через полминуты. От кучи валежника, громко хлопая крыльями, поднимается большая бурая птица. Потревоженная самка устраивается на верхушке сухой сосны, к ней тотчас присоединяется самец, и оба супруга начинают настороженно наблюдать за моими действиями.
В валежнике – гнездо: кучка прутиков различной толщины, слегка прикрытых сухим мхом. Пять белых яиц матово лоснятся в солнечных лучах. Лунь отважно защищал будущее потомство от опасного чужака. Как бы из-за моего любопытства птицы не бросили кладку!
Но тревоги напрасны. Отойдя на значительное расстояние, я вижу, что наседка слетает вниз, совершенно сливаясь с окружающим фоном. Самец же вновь начинает патрулирующий облёт своих владений…
Ещё с полчаса брожу я, то находя небольшие выводки грибов, то впустую хрустя сухими ветками и меряя глубину воды в старых колеях. Затем возвращаюсь к велосипеду.
Колёса, вкупе с ногами, нудно вязнут в раскисшей почве лесной дороги. К счастью, путь недалёк, и вскоре я вновь выбираюсь на залитое солнцем пространство, прямиком к месторождению строчка…
Корзина добирается легко, без приключений. Но сюрпризам сегодня, кажется, не будет конца. На разомлевшем распутье, словно по волшебству, из-за поросли осин-малолеток поднимаются два огромных рыже-коричневых зверя. Прежде, чем я успеваю что-то сообразить, лоси круто разворачиваются – и грациозно, хотя и стремительно, скрываются в чаще. Лишь пару раз трещит вдалеке задетая на бегу ветка – и всё стихает. И опять я остаюсь наедине с пробуждающимися силами апрельского леса, полной корзиной грибов-подснежников и царящей над всем этим жаркой ослепительной высью…
Прогретый весенними лучами асфальт. Вновь стонут, словно жалуясь, педали, в ответ что-то неразборчиво лепечет резина покрышек. Велосипед выравнивается – и набирает скорость. Я возвращаюсь домой.
Апрель 1995 года – октябрь 2002 года
Михаил ЗЕВЕКЕ
Фото автора
