Дорога похожа на рваную рану на теле леса, ибо дёрн, словно кожа с мышц, содран тяжёлой лесозаготовительной техникой. Ещё одно – какое по счёту? – непрошенное вмешательство людей в Извечный Уклад Жизни. Природа терпелива, но и её терпению рано или поздно придёт конец.
Три пары ног ступают по развороченной земле. Грибники? Похоже на то. Во всяком случае, в руках у всех – объёмистые корзины.
За поворотом дороги – штабеля свежесрубленных стволов. Рядом примостился приземистый гусеничный тягач. Средь произведённого вокруг опустошения он смотрится каким-то доисторическим чудовищем, что досыта упилось крови и уснуло тут же, прямо среди тел своих жертв.
Далее – места старых порубок. Но здесь на удивление живучая земля уже успела залечить нанесённые ей увечья. Делянки оделись в молодняк, искалеченные дороги – во мхи и травы. Леса, как могут, сопротивляются напору извне. Но надолго ли хватит запаса прочности, вот вопрос?
Цепочка затерявшихся в глуши бочажков тянется мимо чахлого болотного древостоя. Затем речушка ныряет под землю, через сотню шагов вновь выскакивая на поверхность. Крутолобые моховые кочки вдоль русла играют алыми сполохами – столь велик урожай на разросшемся там брусничнике.
Место было запримечено вчера. Но тогда у людей, возвращающихся с тяжёлыми грибными корзинами, не было уже ни времени, ни сил на сбор нежданных лесных даров. Но и сегодня они решают сперва побродить по хвойным клиньям.
Природа словно спешит излить отпущенный лимит тепла и света перед грядущими промозглыми днями. Солнечные лучи насквозь простреливают мелколесье, заливают золотым расплавом макушки высоких деревьев, мириадами блёсток сверкают на покрытых росами травах.
Люди, рассыпавшись цепью, идут границей молодой поросли, напряжённо вглядываясь под ноги. Ведь именно тут излюбленные места обитания всевозможных видов грибов, которые хоть и прозываются «детьми тени», но навряд ли станут обильно плодиться в глубинах сумрачных ельников. И в корзинах заметно прибывает от срезанных рыжеголовых лисичек, жёлтых мохнатых груздей, толстокоренных подосиновиков и голенастых еловых беляков. Прогалину за прогалиной, клин за клином обходят грибники, чтобы вновь вернуться на исходное место, к мягким моховым кочкам, залитым краснощёким брусничным заревом.
А всего несколько дней назад их старенький автомобиль без конца буксовал на размытых дождями просёлках. Когда же они, после долгих перипетий, добрались до цели, хляби небесные вновь разверзлись, сея на землю мелкий холодный дождь. И уже не очень-то радовали урожайные кочки брусничного урочища. От соприкосновения с влажной ягодой ладони краснели, распухали, отказывались повиноваться…
Но, несмотря на мерзкую погоду, окрестности буквально кишели народом. В разных концах низины горласто перекликались ватаги любителей ягод, на близлежащих дорогах настойчиво сигналили автомобили, сзывая отставших и заблудших. И все, буквально все уходили с изрядно наполненными брусникой вёдрами, лукошками, корзинами…
Настоянный на августовской тишине неподвижный воздух. Бочажки с тёмной водой. Так и манящие прилечь мягкие моховые перины, средь которых полновластной хозяйкой этих мест зарделась ядрёная боровая ягода.
Грибники ставят потяжелевшие корзины, налегке разбредаются по облюбованным кочкам. Несколько доящих движений руками, и первые горсточки алых ягод с шуршащими звуками катятся на дно котомок. Горсть за горстью, кочка за кочкой…
Пройдёт ещё немало времени, пока людям придётся возвращаться к корзинам, перекладывать в них гриб к одной стороне, ставить собранную бруснику к другой. А после они будут добирать остатки обильного урожая, пока в корзинах уже не останется для него места…
Ясная, безветренная погода. Изувеченная дорога, ведущая к выходу из лесных кущ. Тяжёлая ноша, то и дело перебрасываемая с руки на руку. Обувь ещё глубже вдавливается в развороченную почву, перекрывая отпечатки давешних следов. Трое усталых любителей лесных путешествий, смахивая со лбов капли выступающего пота, возвращаются к опушке. Их полные корзины сейчас более всего напоминают открытые сундуки с сокровищами. Среди жёлтых лисичек и груздей, что определённо сошли бы за аккуратно уложенные золотые украшения, поблёскивая на солнце, словно самые настоящие рубины, рдеют ягоды брусники. Той самой, что совсем недавно венчала чело моховых кочек, затерянных в лесных глубинах.
Михаил Зевеке
