Дед мой по отцовской линии, Алексей Иванович Серов, погиб в 1942 году. Похоронен в братской могиле в деревне Самофаловка Городищенского района. Бабушка ездила туда. Отвезла родную городецкую землю на могилу. Тут всё понятно. А вот второй дед…
Второй мой дед, Свистунов Александр Степанович, был призван Городецким РВК из деревни Чешково Смольковского сельсовета перед самой войной, 8 июня 1941 года. У него уже было двое детей, девочка и мальчик, шести и четырёх лет. Да жена Клава носила под сердцем третьего. В деревне все считали его солидным, степенным мужиком.
Хоть было ему в то время всего 28 лет отроду. В армию провожали его всей деревней. Тёплым июньским утром молодая женщина Клава провожала своего Саню пешком до Городца, в военкомат. Любила его очень. Не заметила, как до-шли до Городца, а там сказали, что пароход будет из Балахны. Пошла за ним туда. В Балахне призывников посадили на баржу… А Клава вернулась назад, к двоим малолетним детям, к своему нехитрому крестьянскому хозяйству, к работе в колхозе. А через несколько дней, нежданно-негаданно пришла весточка с оказией: «Находимся в Гороховецких лагерях». «Саня, Саня мой!!!» И так снова захотелось увидеть его, хоть чуть-чуть, хоть краешком глаза.
Со слезами упросила председателя (время-то было горячее) отпустить её на два дня. Так она ещё раз увидела своего Саню: первый раз в военной форме и в последний раз – в своей жизни.
22 июня случилось страшное – грянула война. Александра увезли на фронт. Через две недели пришло долгожданное письмецо. Писал, что любит и её, и детей. Передавал привет соседям. Где находится, писать не имеет права. «Скажу, что заедают комары, кругом болота, бьём ненавистных фашистов». По почтовым штемпелям Клава поняла, что это где-то под Минском. И всё. Больше от него не было ни ответа, ни привета – как в воду канул.
А потом пришло извещение. Всего одна строчка. Сухая, страшная строчка, валящая с ног, – пропал без вести. Клава пыталась найти своего Саню. Пыталась много раз. Посылала запросы в военкомат, в Наркомат обороны. Да где там. Ото всюду приходили одни и те же страшные отзывы: «Пропал без вести».
Прошло время. Давно отгремела война. Выросли дети. Выросли внуки. Родились правнуки. Мне эту историю рассказала моя бабушка, Клавдия Васильевна Свистунова. Та самая Клава. Я с детства не понимал, мне всегда не давала покоя мысль: как это, ушёл – и всё, пропал без вести? Как так?
Взрослел сам. Родилась дочь. А мысль не уходила. Как же это? Как – пропал? Шли годы, пришла эпоха интернета. Начали рассекречивать военные документы, немецкие архивы. Вместе с дочерью мы много раз пытались что-то выяснить, прояснить судьбу деда. И в один вечер – раз!!! Вдруг, как из небытия, всплыли документы. Растерялись мы, обомлели, ожили, обрадовались – всё в одном.
Немецкие документы. Документы, написанные немецким писарем, немецкой рукой, немецкими буквами. Учётный лист концлагеря в городе Мюльберг, где указано всё: от роста до цвета волос. Спустя годы стало понятно, что после начала войны Александр действительно служил под Минском, а потом под Смоленском, в составе 684-го артиллерийского противотанкового полка, который вёл ожесточённые бои с танковыми клиньями Гудериана и Гота.
3 августа 1941 года Александр попал в плен и был отправлен в немецкий конц-лагерь в городе Мюльберг, где находился до середины октября. 15 октября 1941 года его перевели в другой лагерь, около города Флоссенбург, что в Баварии, на каменоломни, где добывали гранит. В графе «выбытие» написано карандашом: «Умер 13 марта 1942 года». Вдумайтесь: здоровый мужик – шесть месяцев, полгода тяжёлого, изнурительного труда, побоев, голода, и всё… Тяжело, очень тяжело читать и смотреть на эти немецкие документы той поры. Да ещё примеряя это всё на себя. Невообразимо…
А что же Клава? Спустя полгода после разлуки с мужем она родила дочь Анюту, всех троих детей вырастила и подняла после войны. Старшая, Александра, помогала матери и по хозяйству, и за младшими смотрела. Средний, Николай, тоже вырос хорошим помощником, выучился на шофёра. А тут и младшая подросла. Работали в колхозе, на почте.
Давно уже нет в живых Клавдии Васильевны. Так и не узнала она о нелёгкой солдатской судьбе своего мужа Сани. Но любовь к нему пронесла через всю свою нелёгкую жизнь.
И сам я уже прожил немало. Два с лишним года Афгана за плечами. Войну знаю не понаслышке. И вот теперь я утверждаю: нет, они не пропали без вести. Они просто ушли в бессмертие! Их подвиг бессмертен! Пускай у каждого свой. У кого-то большой, у кого-то маленький. Да... Видно, правду говорят: «Жизнь прожить – не поле перейти». Хотя для солдата перейти поле иногда труднее, чем прожить всю жизнь.
С уважением Владимир Серов, село Смольки.
Владимир Александрович принёс к нам в редакцию свою рукопись и копии тех самых документов. Больше ничего в семейном архиве не осталось – сгорел дом, сгорели и письма, и фотографии. Но жива память. Согласитесь – через годы всё же отыскалась ниточка, отголосок. И не пропал человек, донеслось от него долгое эхо. И это – настоящее чудо.
Подготовила Н. ПАВЛОВСКАЯ
Фото из семейного архива Серовых
