Легенда «Красного маяка», колхозный вожак, управленец-самородок – всё это про него, человека, который совершил экономическое чудо и прославил родную землю на весь СССР.
О нём многое написано на страницах нашей газеты, в книгах о «Красном маяке». Читаешь и поражаешься. Но ещё больше впечатляет то, как о нём говорят сами красномаяковцы, работавшие когда-то под его началом. В преддверие этого славного юбилея мы встретились с ветеранами колхоза и записали их воспоминания об И.П. Железове.
Фёдор Васильевич Цветков, бывший главный агроном колхоза:
«Иван Порфирьевич – это наш отец, наставник и учитель! В моей судьбе он сыграл главную роль! То, что я стал специалистом – это его заслуга.
Я из многодетной семьи, семь детей было. Окончил 10-й класс, ну и подал документы в сельхозинститут. Но старшего брата забрали в армию, а семью кормить трудно было. И я пошёл работать механизатором в колхоз. Это был 1966 год. Но мысль об учёбе меня не оставляла. Два года я поработал. Брат из армии вернулся. Ну, я иду к Ивану Порфирьевичу. «Рассчитывайте меня из колхоза, – говорю, – я хочу учиться!» А он меня хорошо знал и семью мою. Очки поднял, взгляд у него был такой… многозначительный. Говорит: «Так, молодой человек! По тебе будем решать на заседании правления». В то время паспортов не было. Я испугался, что меня не отпустят. Прихожу, он встаёт, очки поднимает, как всегда, и говорит: «Вот этот товарищ написал заявление об уходе из колхоза. У меня есть предложение не увольнять его, а направить его от колхоза учиться на агронома!» Я был на седьмом небе от счастья! Это же стипендия повышенная…
В этом была его мудрость. Я сейчас с годами уже понимаю. До меня были у нас сильные агрономы: Павел Кондратьевич Соловьёв, Михаил Епифанович Крылов. Колхоз был кузницей кадров в 60-70-е годы. Они три-пять лет поработают и идут на повышение, в руководители. А у Железова была мысль вырастить своего агронома местного, чтобы сразу не уходил. 33 года я в колхозе главным агрономом отработал! Меня тоже приглашали на высокие должности в 80-х годах. Но я прикипел здесь. Только в конце моей работы Александр Михайлович Минеев уговорил меня стать начальником управления сельского хозяйства.
В 70-е годы наш колхоз бурно развивался. Иван Порфирьевич сделал ставку на специалистов. Во всех отраслях были специалисты с высшим образованием. Возьмите хоть Лидию Ивановну Крюкову – она с высшим образованием начала работать помощником бригадира. И только потом стала бригадиром!
Он многое нам доверял, но спрашивал с нас «будь здоров!». Никогда не подставлял, если надо сделать замечание, никогда при коллективе ничего не говорил, а так тихонечко скажет. Всю жизнь я ему благодарен!»
Лидия Ивановна Крюкова:
«К 90-летию колхоза мы готовили книгу. Я собирала материал о его жизни, о его семье, говорила с его племянниками, с его сестрой Екатериной Порфирьевной. И я хочу сказать, что вся его порядочность, вся его ответственность – всё это было воспитано в семье!
Он ушёл на фронт 18-летним мальчишкой, а вернулся в 21 год капитаном с орденами и медалями на груди. Мечтал стать военным. И у него наверняка была бы большая карьера. Но отец погиб, остались мать, братья, пятилетняя сестрёнка. Семью надо было кормить. Одним днём он отказывается от своей мечты и идёт работать счетоводом в колхоз им. Тимирязева. Потом окончил сельхозинститут на агронома. И когда в 1951 году он становится председателем, жизнь у него переворачивается. Как он сам вспоминал, приехав поддержать колхозников на отчётное собрание в «Красном маяке», вышел покурить. Вернулся в зал, а его уже избрали. «Ну ладно, годик поработаю», – подумал он тогда.
И вот тут уже он просит совета у Ивана Абрамовича Емельянова, председателя колхоза им. Тимирязева, с чего начать. После чего собрал стариков колхоза, и вместе они уже решали, как возрождать хозяйство. Об этом уже много было написано в книгах про наш колхоз. И да, проработал он 38 лет – до самого конца своего земного пути.
Но, изучив его историю, могу сказать, что все его сильные стороны, все его качества, которыми он нам запомнился, они были воспитаны семьёй, школой, комсомолом нашим! Кажется, такого человека уже не будет».
Александра Александровна Красноярова:
«Я в колхозе с 1974 года, сначала работала директором ДК, потом ситуация у меня поменялась, я трудилась на комплексе поточных линий. Это там, где принимали весь урожай с полей, оттуда продавали его государству, распределяли, что в переработку, что на хранение.
Я до сих пор берегу книжку, которую мне в 10 лет подарил колхоз с надписью председателя. 60 лет уже этой книжечке!
Был такой момент. На одном урожайном поле разводили новый сорт ячменя. Там шла уборка. И председатель по рации запрашивает: «Мне скажите вес поступившего ячменя!» Я оказалась на рации. Открываю журнал поступлений. А 4 или 5 машин были ещё не посчитаны. Я грубо в уме прикинула и прибавила. Называю ему число. А он и говорит: «Александра, пересчитай, ты мне неправильно говоришь!» Я обомлела. С рацией в руках пересчитала, и я ошиблась на две тонны. И он в уме это понял. Вот как он всё рассчитывал, взвешивал, потому что ценил урожай!
И ещё что касаемо семьи. Бывало, люди жаловались ходили друг на друга, в том числе и начальству. У кого-то ссоры, у кого что. Он, если узнавал что-то такое, находил возможность поговорить с человеком один на один. И я хочу сказать, что много семей сохранились благодаря ему. И всё это тут же «умирало». Никогда ни в каких обстоятельствах он даже не вспоминал об этом. Мы об этой его черте узнали из каких-то совместных воспоминаний, обсуждений с друзьями уже сильно после».
Нина Михайловна Осинина:
«Всех колхозников он знал, называл по имени-отчеству, знал, сколько у кого детей и как их зовут. Всегда ходил с конфеткой в кармане, чтобы угостить ребёнка при встрече. Никого из работников не выделял, ко всем относился достойно.
Я в колхоз пришла секретарём в 70-м году после 8-го класса. То есть работала поначалу непосредственно с Иваном Порфирьевичем. Помню, как меня принимали. Рекомендацию мне написал директор нашей школы Вячеслав Андреевич Снегирев. Я зашла к председателю, он говорит: «Напиши слово «счёт». Я написала. И так меня взяли на работу.
Меня до сих пор поражает, как он работал с людьми. Бывает, соберутся у него в кабинете начальник управления сельского хозяйства, секретарь горкома партии. Заходят закрывают обе двери. И начинаются разборки, крики, споры такие!.. А выходят все спокойные, с улыбками на лицах попрощаются, и всё. И он тоже выходил спокойный. Все разногласия, все конфликты у них оставались в кабинете.
Из колхозников он тоже никого попусту не обижал. Бывало порой за дело… За 38 лет его председательства всё было. Но со временем это проходило, и какого-то пятна в жизни не оставалось».
Тамара Владимировна Сидягина:
«Я поступила в институт. Он мне справку не даёт, чтобы мне паспорт выдали. А уже пришёл вызов на учёбу. Иван Порфирьевич говорит: «Нет! Надо работать в колхозе! Надо оставаться!» А у него как раз сидел главный агроном М.Е. Крылов. Заступился, отпустили меня. Ну, а потом работать сюда пришли. Я была агрономом-семеноводом.
Он очень много доверял специалистам. А ведь до того, как свои хранилища построили, зерно сдавали на базу хлебопродуктов. Не дай бог, его там не примут. Это была наша ответственность.
Ещё одна особенность Ивана Порфирьевича. С утра идёт на работу по нашей Колхозной улице (сейчас – ул. Железова) и всё подмечает, где какой непорядок. На разнарядке всё скажет: где дрова убрать, где забор выровнять… Сам всегда был подтянутый, в наглаженном костюме. Во всём любил порядок!»
Марина Ивановна Банникова:
«Он очень любил детей! Был такой случай. У меня муж возил Ивана Порфирьевича, был шофёром и всегда задерживался допоздна. Я, конечно, ругалась. Я работала на ферме животноводом, потом бригадиром в животноводстве. И однажды была у меня контрольная дойка. Я мужу говорю: «Как хочешь, ребёнка сегодня забирай сам». Ну, они с Иваном Порфирьевичем забрали Колю, посадили на заднее сиденье. А он и говорит: «Ива-ан Порфирьевич, Вы не задерживайте папу на работе, а то мама ругается». Посмотрел на него наш председатель и говорит: «Женя, иди домой!»
А когда я была ребёнком, я тяжело болела, не могла ходить. Наши врачи мне ничего не могли сказать. Мама пошла за помощью к Ивану Порфирьевичу. Меня отвезли в ГИТО, я там лежала год. И меня всё-таки вылечили. Таким человечным он был. С любой бедой в ночь-полночь к нему люди приходили…»
Вениамин Карпович Мясников:
«Окончил я тогда речное училище, пошёл на ГСРМЗ. И однажды зашёл к отцу в «Красный маяк», он был бухгалтером. Там меня увидел Железов, предложил мне шофёром быть, я тогда учился как раз на права. Он был сторонником того, чтобы в колхозе работали семьями.
Такую развалюху мне дали!.. Ну, потом меня отправили на автозавод – собирать машину для колхоза. Я там собрал машину и потом здесь на ней работал. Влился в коллектив. Тогда много молодёжи приходило. Люди с образованием. Ну и мне говорят, давай учись. Поступил в Арзамасский совхозтехникум на механизацию сельского хозяйства. Стал заведующим гаражом. Иван Порфирьевич квартиру дал, сам был у меня соседом. Прекрасный был человек! Жалко, что так рано ушёл.
Как он любил землю! Как боролся за каждый квадратный метр. Какие гонения на него были в конце 80-х перед его смертью!.. Целую кампанию развернули. Он сильно переживал. А ведь он ещё фронтовик. Вот, видать, и не выдержал.
А так он физически был крепким. Помню, на мотоцикле с коляской ездил по полю боком, вставая на два колеса! Никто так не умел, только он!»
Юрий Петрович Сидягин:
«Мы с супругой пришли в колхоз после института. Нужно было жильё. А она у меня была местная. Я тоже в гостях здесь уже бывал, видел, что колхоз строится активно. Главным агрономом Иван Порфирьевич меня не взял. Главного мы, мол, учим уже. Ну, я сказал, что буду работать, где скажут. И стал бригадиром на 12 лет. Потом в управление сельского хозяйства меня взяли в 84-м году.
Железов был очень требовательным человеком. Но при этом нам, специалистам в «Красном маяке», завидовали, что мы работали на полном доверии. Хотя и на полном контроле. Но это был такой обучающий контроль, он нас учил, наставлял.
Весной 73-го года мы с Фёдором Васильевичем доложили ему, что надо закультивировать одно поле озимой ржи, чтобы его пересеять. Потом он нас привозит туда, а поле стоит зелёное. Видимо, механизатор по краю поля прокультивировал, а само поле культивировать не стал. Вместо этого наверняка поехал работать на частные участки. А я гляжу – а растения-то выправились и уже могут дать урожай. Видимо, тракторист, опытный работник, это увидел и не стал его губить. Мне Иван Порфирьевич и говорит, мол, пиши докладную на него! А ему: «Не буду». Он спросил: «Почему?» – «Иван Порфирьевич, так ведь он нам урожай спас!». И с этого поля мы в тот год на самом деле получили приличный урожай. И больше председатель к этому вопросу уже не возвращался.
Так много награждённых в колхозе, как у нас, не было нигде. Помню, было пять автомобилей «Москвич» с ВДНХ. В том числе и я тогда получил его. Машин тогда ещё почти ни у кого не было. Это была радость, конечно!»
Сергей Афанасьевич Коныгин:
«Если посмотреть на портрет Ивана Порфирьевича здесь, в музее, то на нём Железов напористый, целеустремлённый, уверенный, знающий, что ему нужно и как этого достичь. Если подняться в кабинет председателя и взглянуть на другой портрет, то можно увидеть Железова мягкого, доброго, умудрённого опытом. Кажется, совершенно разные люди, но это один человек. И твёрдость, и мягкость в нём сочетались очень гармонично.
Он решал только важные проблемы, глобальные. А более мелкие какие-то оставлял нам, специалистам. Я был в колхозе главным энергетиком. Как говорят, из ста дел сделай 20 самых важных, а остальные доверь людям. И так получался хороший результат.
Он встраивал колхоз в жизнь страны, был дальновидным. Из его уст всегда можно было услышать о продовольственной программе, о преобразовании нечернозёма. Он часто говорил: «Красный маяк», «красномаяковцы». Воспитывал в нас красномаяковский дух! На протяжении всего сезона во всех подразделениях проходили собрания коллектива, на них подводили итоги, награждали передовиков, вручали премии, вымпелы. Он всегда взаимодействовал с людьми, был нашим вождём! Для меня он был как отец!
Если в 1975 году колхоз потреблял 900 тыс. киловатт-часов, то в 90-м году – 5,5 млн киловатт-часов. Вот как рос колхоз. Наша центральная усадьба – его детище. Его кандидатская диссертация по экономике основана на организационно-хозяйственном плане колхоза «Красный маяк» с 1968-го по 80-й год. В 1985 году он и инженер-строитель Юрий Павлович Климин стали лауреатами премии Совета министров СССР за проектирование и застройку деревни Серково».
Валентин Фёдорович Васильев:
«Я был главным инженером, заведующим мастерской. Благодаря Ивану Порфирьевичу я приобрёл специальность. Когда окончил 10-й класс, он сагитировал меня учиться, дал направление в институт. После армии в 1965 году я пришёл в колхоз.
С ним было работать прекрасно. Хотя работали не рабочий, а световой день. Как мы говорили, семичасовой рабочий день: с семи и до семи! Всем колхозом выходили на отдельные работы, например, на лён. А когда посевную заканчивали, всегда выезжали на Узолу. Там зачитывают передовиков, награждают, накрывают обеденный стол. Все купались, отдыхали. Работали не щадя себя, но и отдыхать умели!»
Нина Николаевна Вагина:
«Я в колхозе с 1977 года. Родители у меня тоже тут работали. После отчётно-выборных собраний они всегда говорили: «Мы за Ивана Порфирьевича голосовали двумя руками!»
Я пришла экономистом, потом меня молодую поставили председателем профкома. На все мои сомнения он мне чётко сказал: «Нина, ты справишься!»
Все специалисты у нас в колхозе были хорошие! У всех было чему поучиться.
Здесь говорили, что Железов контролировал. Я вот не чувствовала, что он контролирует меня. Но я понимала, что работать надо хорошо, потому что Иван Порфирьевич так работал. Было просто стыдно перед ним работать не хорошо. Было стыдно не ответить, когда он о чём-то спрашивает. Поэтому все цифры я всегда держала в голове.
Я его ни разу не видела расслабленным. Что ни зайду, он всегда с ручкой, со счётами в руках (тогда ещё считали на счётах), с телефонной трубкой, решает производственные вопросы.
Меня поражала его порядочность, он никогда не тянул на себя одеяло. Бывало, даст денег, чтобы подготовиться ко встрече гостей, из своего кармана. Так он никогда не скажет, мол, внеси в акт или что-то, чтобы ему вернули их. Отдал свои и забыл.
И от других требовал порядочности. Если он узнавал, что кто-то крутит какие-то махинации в колхозе, этот человек был вынужден уйти по собственному желанию. Такие случаи тоже были. У нас был порядок во всём: и на производстве, и у своих домов, за этим он тоже следил.
Помню, когда он умер, тело его стояло у нас в клубе, люди прощались с ним. Приходит женщина старенькая, с подожком – еле идёт. Зима, мороз, она из другой деревни. И она говорит: «Ой, отец ты наш родной! Что ты так рано умер!» А ведь она сама его гораздо старше – и называла отцом! Это так меня поразило!»
Много что ещё могли рассказать ветераны колхоза об И.П. Железове. Но кроме прочего были сказаны такие слова: «Он жил в своё время и ушёл в своё время». Хотя людям не хватает легендарного председателя, фраза в каком-то смысле верная. Ведь он ушёл из жизни в 1989 году. Перед эпохой 90-х. А мы знаем, какое нелёгкое время это было для колхозов, сколько тогда поменялось…
Впрочем, легко труженикам села не бывает. Работа их тяжкая, они всегда зависят от погоды, которая горазда на сюрпризы, то и дело повышаются цены на топливо, и даже если хороший урожай, цена на него может совсем не порадовать производителей.
В такие моменты людям особенно нужен тот самый красномаяковский дух, который принёс на их родную землю Иван Порфирьевич Железов.
Записал Андрей ОСОКИН
Фото из архива колхоза «Красный маяк»
