Весь мир знает о подвиге польской активистки движения Сопротивления Ирены Сендлер, которая спасла из Варшавского гетто почти 2500 еврейских детей. А вот о подвиге трёх молодых женщин, сумевших вывести с оккупированной немцами Смоленщины более трёх тысяч ребятишек долгое время не вспоминали: в официальной исторической хронике Великой Отечественной войны вы едва ли сумеете найти даже скупые сведения об этой уникальной партизанской операции. В преддверии Дня Победы мы хотим ещё раз рассказать о М.И. Вольской, которая 78 лет назад возглавила детский поход и спасла жизнь 3225 смоленских детей.
Если завтра война
Жизненный путь человека измеряется не прожитыми годами, а тем, чего он достиг, какой след оставил после себя. Нелёгок был этот путь у Матрёны Исаевны Вольской. Она родилась 6 февраля 1919 года в дер. Задириха Духовщинского района Смоленской области в крестьянской семье. Ещё в детстве Мотя решила стать учительницей, поэтому в Дорогобужском педагогическом техникуме училась с удовольствием. В июне 1941 года она успешно сдала государственные экзамены, оставалось только получить диплом. Впереди её ждала любимая работа в родном районе, в Басинской школе. Муж, Михаил Архипович, там же преподавал физику и математику.
Война ворвалась в жизнь молодой семьи Вольских, как и в жизнь всех других семей, в одночасье сломав всё, о чём люди мечтали, думали, на что надеялись. Уже через месяц родная деревня Моти оказалась захвачена фашистами.
Подпольщица
С первых дней оккупации Матрёна Исаевна и Михаил Архипович вошли в Басинскую подпольную группу. С сентября по ноябрь 1941 года в доме Вольских находилась конспиративная квартира секретаря Духовщинского райкома КПСС П.Ф. Цуранова, который руководил созданием подпольной сети в районе. Матрёна была его «глазами и ушами», выполняла особые задания и секретные поручения. В партизанском отряде Мотю знали по кличке Месяц.
В конце ноября 1941 года супруги Вольские вместе с другими членами подпольной группы ушли в партизанский отряд. Матрёна стала связной, участвовала в боевых операциях. 25 марта 1942 года в бою у деревни Закуп она проявила героизм, за что позднее была награждена орденом Красного Знамени. В июне 1942 года М.И. Вольская была переведена в отряд Духовщинского райкома и райисполкома, где выполняла обязанности инструктора районо.
Чтобы понять всю сложность обстановки, обратимся к событиям тех дней. В марте-апреле 1942 года на стыке Западного и Калининского фронтов был создан обширный партизанский край, занимавший восемь районов северо-запада Смоленщины. Северо-Западный партизанский край удерживало партизанское соединение «Батя», а также полки С.В. Гришина, И.Ф. Садчикова и другие отряды. Партизанские соединения активно взаимодействовали с 4-й ударной и 41-й армиями. Партизанами было освобождено свыше четырёхсот населённых пунктов.
Партизанский край находился всего в 30-50 километрах от линии фронта. Со всех сторон он был обложен войсками противника, и только через узкую горловину – «Слободские ворота», где был небольшой разрыв между фашистскими армиями – партизаны получали боеприпасы, переправляли в тыл семьи коммунистов, партизан, красноармейцев. Гитлеровское командование стремилось во что бы то ни стало ликвидировать эту брешь.
«Немцы совсем озверели. Фашистские банды за три дня сожгли 24 деревни, – писал на Большую землю Пётр Цуранов. – Деревню Кишкинцы сожгли, население поголовно уничтожили. Чудом спаслись двое из 75 жителей. Детей рядами клали на дорогах. Затем подавили их танками. Одну женщину бросили в огонь, когда её дом уже догорал, затем туда же бросили трёх её малюток». В деревне Марково фашисты привязали к берёзам двух девочек, облили бензином и подожгли за то, что варили партизанам картошку.
Тогда же, в апреле 1942 года, в фашистских штабах появилась директива, предписывающая «немедленно приступить к изъятию или принудительной депортации… всего пригодного к работе населения» для отправки в Германию.
В райкомах партии и комсомола Смоленщины, в штабах соединений и отрядов всё острее вставал вопрос: «Как спасти детей?» Все сошлись во мнении, что нужна большая масштабная операция по выводу детей в советский тыл. Инициатором и главным организатором такой операции, получившей название «Дети», стал командир партизанского соединения Никифор Захарович Коляда, известный среди партизан как Батя. Подготовка операции велась в строжайшей секретности.
Было решено выводить детей на станцию Торопец Тверской области. Длина маршрута составляла около 200 километров.
Н.З. Коляда, лично напутствовавший Мотю, сказал прямо: «Мы немало думали над тем, кому поручить отправку детей в тыл. Это нелёгкое дело. Лучше вас никто не справится. Не мне вам рассказывать, что сейчас немцы в деревнях вытворяют. Надо спасать детей!»
Что творилось в тот момент в душе Матрёны Исаевны, не передать. Думала только об одном: «Сколько будет ребят? Тысяча, две? Как их вести? Чем кормить? А если обстрелы?»
– Задание ясно! – просто ответила Мотя.
– Тогда за дело, товарищ ребячий командарм! – на прощание Батя крепко пожал ей руку.
Это была их последняя встреча. Через месяц легендарный партизанский командир Н.З. Коляда попадёт в жернова сталинских репрессий и по ложному навету получит 20 лет лагерей. Батю реабилитируют только в 1954 году, но через несколько месяцев после освобождения его не станет – сердце этого удивительного человека с искалеченной судьбой не выдержит и остановится навсегда на станции метро «Площадь Восстания» в Москве.
В путь-дорогу
Сбор детей был назначен на утро 22 июля 1942 года у школы в дер. Елисеевичи. А перед этим Мотя обходила окрестные деревни и сёла. Собрания проводила при лучинах и коптилках. Мотя чувствовала: люди верят ей, верят партизанам, всем, кто здесь, в глубоком тылу врага, ведёт борьбу за будущее детей.
– Немцы свирепствуют, – говорила она. –Готовится новая отправка подростков в Германию. Нам надо опередить фашистов. Времени на сборы – одна ночь.
Убеждать, уговаривать пришлось немногих. Больше приходилось отвечать на вопросы: «Как они пойдут? Куда повезут детей? Как разыщут их потом родители?» Мотя не знала ответов, но была убеждена, что на Большой земле дети не пропадут, там о них позаботятся. Только бы пройти весь этот страшный своей неизвестностью путь. Только бы довести детей!
Трудный поход
День 23 июля 1942 года показался Моте бесконечным. К зданию школы, где размещался Духовщинский райком партии, шли и шли ребята – группами и в одиночку. Малышей младше восьми лет не брали: пеший переход был бы им не под силу. «Сколько их тут, этих маленьких взрослых, со своими трагедиями, – думала Мотя, проходя между группами ребят. – Сегодня ночью их вырвали буквально из самого пекла».
Составили списки. Набралось 1500 детей. Когда тронулись в путь, колонна растянулась на несколько километров. Словно воинскую часть, её разбили на три подразделения по 10 отрядов в каждом. Первое подразделение повела Матрёна Исаевна, два других – учительница Варвара Сергеевна Полякова (Сладкова) и медсестра Екатерина Ивановна Громова.
От Елисеевич до родной Мотиной деревни Задирихи было рукой подать. Ребята шли медленно, словно прощаясь с прошлым. Прощалась и Мотя. И вспомнилось ей трудное детство. В школу она пошла поздно – надо было кормить семью. Работала в колхозе на всех полевых работах. Умела ткать, прясть, шить, плести лапти. В школу её взяли сразу во второй класс, и ходила она туда за четыре километра в любую погоду. Но такой у неё был характер – никогда не сдаваться и не унывать.
И вот уже пройдены первые десять километров пути. Позади остались деревни Крестово, Заборье. У деревни Лавинки Матрёна Исаевна приняла пополнение – более 60 ребят из колхоза им. Тельмана.
Немцы тоже держали ухо востро и прилагали все усилия, чтобы сорвать поход: вскоре на след колонны напал вражеский самолёт-разведчик, но дети успели укрыться в лесу.
Вечером Матрёну Исаевну разыскал партизанский связной и велел явиться в дер. Корево, где был штаб соединения «Батя». Выяснилось, что фашисты разбомбили лежнёвку, по которой должен был идти детский отряд. Пришлось срочно менять маршрут и вести детей ещё более трудной дорогой – по болотной топи.
Мотя вернулась из штаба на рассвете 24 июля, подняла детей, и колонна двинулась в путь. Переправиться через топь ребятам помогли партизаны-проводники. Каждый метр давался с трудом. Но никто не хныкал, не жаловался. Когда отряд вышел к Покровскому озеру, радости детей не было конца. Уставшие и вконец измученные девчонки и мальчишки пили чистую воду, плескались, отдыхали.
А Матрёна Вольская, устроив их на привал, приняла очередную группу и, не отдыхая, вновь поспешила в ночную разведку, чтобы к утру успеть вернуться и уже проверенным путём вести отряд дальше. Она не давала себе времени на отдых и сон: «Выдержу, мне нельзя не выдержать, я за них в ответе». Порой ловила себя на мысли, что уснула на ходу. Матрёна встряхивалась, хлопала ладонями по лицу, но через минуту-другую сознание опять заволакивала туманная дымка.
Около шести утра 25 июля первые группы детей подошли к Жирунам. И опять беда – вода в колодцах отравлена, а размещаться в деревне опасно – немцы почти рядом, в 1015 км. Несмотря на то, что дети очень устали, Матрёна решила увести их подальше от деревни и оказалась права – едва последняя колонна скрылась в лесу, как в Жирунах один за другим стали рваться снаряды.
С большим трудом отряд вышел к реке Ельша, где дети, наконец, смогли отдохнуть. Дети, но не Вольская – она снова отправилась в разведку: к реке Межа по левому берегу реки Ельши через деревни Евсеевка, Козевщина, Абрамовщина. В 3 часа дня у села Королевщины дошла до цели, нашла три брода и пошла назад к детям.
На обратном пути Мотя временами останавливалась и дремала несколько минут, опять шла, постоянно уговаривая и подгоняя себя: «Я выдержу, выдержу… Люди неделями не спят, а я только несколько дней!» Километр за километром она бросала своё измученное тело вперёд, туда, где её ждали ребята.
Постепенно к отряду примыкали и другие группы ребят из разграбленных и сожжённых сёл и деревень. К концу третьего дня количество подопечных уже превышало две тысячи ребятишек.
Утром 26 июля Вольская отправилась на разведку до дер. Кукуево. На этот раз ей повезло – её подвёз солдат на тарантасе, так что даже удалось поспать. С наступлением темноты – вновь в путь. Дошли до Кукуева, взяли курс на Ильино, где должен был быть пункт питания.
У Моти ныло всё тело. Начал беспокоить будущий ребёнок. Перед глазами вспыхивали радужные пятна, и вдруг полыхнуло целое зарево. Это была не галлюцинация – впереди раздавались взрывы. Немцы бомбили Ильино. Всем стало страшно: до села оставалось всего полчаса ходу… А что, если бы они были уже там? Снова спрятались в лесу.
Сильнее голода мучила жажда: большинство водоёмов были отравлены трупными ядами или заминированы. Линия фронта была уже позади, голодные, измученные, с многочисленными синяками и кровоподтёками, дети брели мимо освобождённых деревень.
Утром 28 июля колонна вышла на берег Северной Двины. Дети, только увидев блеск воды, неудержимой лавиной бросились к реке. И на беду тут же появились три немецких самолёта, низко-низко пронеслись над берегом. Вольская со своими помощницами стала распихивать детей в ямы и канавы, кто пошустрей – помчались к ближайшему лесу. На втором заходе немецкие лётчики обстреляли детвору. Одна девочка была ранена.
29 июля детей догнали четыре военные полуторки, на которых в Торопец было отправлено 200 самых ослабленных детей в сопровождении В.С. Поляковой.
До железнодорожной станции оставалось 60 км: колонна шла их ещё четыре дня. 2 августа основное ядро детского отряда вошло в Торопец. Измученные путники без сил рухнули на землю возле вокзала. Однако надежды, что все беды уже позади, не оправдались.
Эшелон, который должен был везти детей на Урал, был сформирован лишь через три дня. Ребят расселили по воинским подразделениям, красноармейцы поделились с ними своими пайками. Почти каждый день на станции выли сирены: в небе шли воздушные бои.
Перед отправкой в списках у Вольской числилось 3240 детей.
Им пришлось ехать в разбитых, шумных, продуваемых теплушках. На крыше каждого вагона крупными буквами было написано «Дети», но налёты фашистской авиации на эшелон в прифронтовой полосе не прекращались. Несколько раз ребята становились свидетелями воздушных боёв: советские истребители не подпускали немецких стервятников к поезду.
Еды всё также не хватало. На станции Бологое для детей было приготовлено 500 кг хлеба, испечённого из жмыха, картофеля и мякины. Но что такое эти 500 кг на три тысячи голодных ртов – по 150 граммов! И как обрадовались ребятишки, что стоявшие в соседнем эшелоне красноармейцы решили поделиться сухарями, дали 100 кг. Каждый ребёнок получил почти по целому сухарю! Это было маленькое счастье.
Сначала им сказали, что везут на Урал. Но большинство детей было так измождено, что Вольская поняла: живыми их она не довезёт. И тогда, как крик отчаяния, полетели телеграммы в Москву, Иваново, Горький.
В городе на Волге откликнулись на её просьбу и приняли детей 14 августа 1942 года. Огромное напряжение, которое Матрёна Исаевна испытывала все эти дни, постоянная тревога за ребят и стремление довести их всех живыми, – всё это отступило, и она почувствовала, как теряет силы. «Да вам самой в больницу надо», – услышала она, но от помощи врача отказалась: «Принимайте ребят. По спискам…»
«Дети имеют ужасный внешний вид, совершенно не имеют одежды и обуви, – было записано в акте приёмки. – Приняли от Вольской 3225 детей». Они имели ужасный вид, но всё-таки остались живы, почти все. Кто-то из них после войны вернулся в родные края, кто-то остался в Горьком, Дзержинске, Балахне, Муроме, Выксе, на Бору, в Городце…
15 человек она всё же не довезла – группа ребят из дер. Бибиково сбежала во время стоянки в Ярославле, решив вернуться домой. Судьба многих осталась неизвестна.
После войны
В Горьком Матрёна Исаевна прямо с вокзала отправилась с облоно и была направлена на работу в Городецкий район. Год работала в Артюхинской школе, а с 1 сентября 1943 года до конца 1976 учебного года преподавала в начальных классах Смольковской школы. За педагогический труд была награждена значком «Отличник народного просвещения». Здесь же, в Смольках, родился её сын Владимир. А после войны их разыскал Михаил Архипович, и семья Вольских воссоединилась.
Матрёна Исаевна никогда не говорила о своём подвиге. Да и подвигом то, что сделала, она не считала, – просто ответственным заданием, важной – по меркам военного времени – работой. Лишь за год до своей смерти, в 1977 году, Матрёна Исаевна встретилась со спасёнными детьми Смоленщины. Тогда и стало известно о роли этой женщины в судьбе трёх с лишним тысяч маленьких смолян.
В Смольковской средней школе в начале 1980-х годов был создан музей боевой славы. Начало ему положил бюст Матрёны Исаевны, изваянный её однополчанкой, партизанкой из соединения «Батя», скульптором Л.Ф. Кулаковой.
В селе Смольки есть улица Матрёны Вольской, а земляки продолжают хранить память об этой крепкой духом и удивительно скромной женщине, подарившей право на жизнь 3225 детям Смоленщины.
Юлия Храмошкина
