Октябрьский лес пуст, угрюм и неприютен. Деревья, словно в немой мольбе, подняли обнажённые ветви к низкому серому небу. А опавшая листва лежит на земле сплошным бурым покрывалом. Отмершие, сброшенные за ненадобностью одеяния растений уже не шуршат под ногой. После прошедших дождей они изрядно напитались влагой.
Жутко, непривычно проходить знакомыми местами – и не узнавать их: так меняется лес после листопада! Ни ветерка, ни шороха, глухая, давящая на уши тишина. Ни майского стоголосья пернатых, ни июльского звона осатаневшего гнуса, ни сентябрьской суеты птичьих выводков. Кто – слинял в дальние страны, кто – забился в щели и дупла, кто – подался поближе к человеческому жилью. Лишь вечный лесной отшельник, чёрный дятел-желна, ненароком вспугнутый со ствола старой ели, с недовольными криками удаляется вглубь боров неуклюжим ныряющим полётом.
В этот скудный на грибные урожаи год природа решила напоследок побаловать любителей тихой охоты. И они, очертя голову, ринулись в леса, где неожиданно начали плодиться чёрные грузди. Ельники с примесью берёз – излюбленная их обитель. Именно там нужно искать невидимок, в своём умении хорониться перещеголявших даже таких мастеров, как боровики и маслята. Идеальный камуфляж, приземистость, умение навьючивать на себя вороха палой листвы – всё это делает грузди практически неуловимыми. Можно стоять в метре от гриба – и в упор не видеть хитрое создание. Но люди, с детства бродящие по лесам, выработали стратегию поиска, дающую блестящие результаты.
Заброшенная лесная дорога приводит в ложбинку, слегка затянутую стылым осенним туманом. Летом тут, меж пучками жёсткой травы, попадались сногсшибательные экземпляры подосиновика. Но эти грибы уже отошли в небытие. А вот здешняя еловая чапыга – местечко груздёвое!
Пресловутая палка грибника сегодня – отнюдь не дань моде, а предмет первой необходимости. В такую погоду ворошить лесную подстилку голыми руками – занятие малоприятное. А вот вооружившись сухой клюкой, куда как удобно, не сходя с места, проверять подозрительные холмики и бугорки.
Первый груздь я нахожу, лишь когда зрение адаптируется к сумраку ельника. Вот он, высунул полшляпки из-под замшелого пня, напоминающего присевшего отдохнуть лешего. Но бросаться к нему я не спешу: где один, там и другие. Если сейчас присесть на корточки, то станет видно, что почва вокруг вздыбилась бугорками. Я готов держать пари, что там хоронятся меньшие грибные братья, пока их атаман стоит в дозоре.
Подобравшись поближе, ворошу палкой обнаруженные холмики. Маленькие, упругие завитки появляются на свет божий из-под прелых перин.
– Ну что, господа, пожалуйте в корзину-с! – и первые лесные трофеи плотным слоем покрывают плетёное ивовое дно.
Зигзагами, стараясь ступать легко и осторожно, продвигаюсь я ельником, выискивая хитро замаскировавшиеся стайки чернышей, обитателей хмурого октябрьского леса.
Увлекательный поиск заканчивается, когда ельник упирается в мшистую низину, заросшую густым кустарником. Но стоит лишь завернуть в обратном направлении, делая петлю на десяток метров глубже – и всё возобновляется вновь. Словно челнок в ткацком станке, сную я по угрюмому еловому древостою, хрустя попадающимся под ноги валежником.
Хорошо, что не пришлось рыскать в поисках других мест! Небольшой участок леса заплатил весомую дань: средних размеров корзина полна доверху плотно уложенным груздём.
Посмотрев на часы и припомнив автобусное расписание, я подхватываю плетёнку с трофеями под локоть и, выскочив на дорогу, широкими шагами поспешаю к опушке.
Оцепенелая зябь полей, уходящих к горизонту. Серая стерня с попавшими в её колючие объятия залётными листьями. Унылое, готовое вот-вот заплакать небо над городецкой землёй. Такая печальная картина! Но вон там озимый клин густо зеленеет цветом новой жизни, которая не погибнет и под белым саваном, что запеленает эти места в недалёком будущем.
Что-то происходит и с глухой тишиной. Какие-то звуки, тихие, нежные, с детства знакомые витают в прохладном воздухе.
Я подхожу ближе и вижу, что на развесистой, усыпанной алыми гроздями рябине, что стоит за деревенскими избами, мирно пересвистываясь, пирует стайка доверчивых красногрудых птах. Снегири! Воистину, жизнь не покинула этих мест!
Октябрь 1983 года – ноябрь 2002 года
Михаил Зевеке
Фото автора
